Окуджава был моим кумиром. Любимой я под гитару пел его песенки про Ваню Морозова, про последний троллейбус, про бумажного солдатика.

Ах, Булат Шалвович, Булат Шалвович! Как дрожали мои коленки, когда я стоял на пороге Вашей квартиры. Как хотелось мне Вам понравиться, услышать несколько слов похвалы. И всё! И ничего больше!

Я нес Вам свой удачный репортажный портрет, сделанный на маленьком концерте для работников Исторического музея. Мне удалось поймать момент, когда Вы снимали гитару с шеи, чтобы почитать стихи. Веревочка, на которой висела гитара, зацепилась за воротник пиджака, и Вы сморщились удивлённо, словно впервые свою гитару увидели. И гримаса и поза показались мне многозначительными. Стоило больших трудов обтравить фон красной кровяной солью, чтобы избавиться от отвлекающих внимание мелочей. Потом с трудом я раздобыл телефон и осмелился договориться о встрече.

И вот, наконец, сижу напротив любимого поэта. Он смотрит на портрет столь же удивлённо, как и на гитару на моём снимке. Гримаска повторилась! Я поймал очень характерное выражение лица.

-Мда - произнёс кумир, спустя мгновение. Полез в ящик стола, достал пачку фотографий и добавил:

-Это меня во Франции репортёр "Франс Пресс" снимал.

Фотографии были обычными хроникальными кадрами, сделанными со вспышкой, надетой на аппарат. Свет плоский, такой, как от современной мыльницы. Зато Окуджава получился молодым. Без единой морщины, в модном вязаном свитере, с умным выражением лица. На мой взгляд, ничего скучнее не придумаешь. Но Окуджаве было приятно видеть себя именно таким: молодым и красивым, весёлым и уверенным в себе.

-Сколько я Вам должен? – доконал меня кумир.

Я ушел в полном недоумении. Как же так? Умница, мудрец, словом, Окуджава – и не оценил моего шедевра. Обидно!

Ах, Булат Шалвович! Как я признателен Вам за тот невольный урок. Стукнувшись еще пару раз носом о ту же стену, я понял, наконец, что для любого мудреца нет ничего роднее и милее собственной физиономии. Мы все получаем её от бога и она, родимая, нам обычно нравится. Мы благодарны фотографу лишь тогда, когда он сумеет так нас изобразить, чтобы мы узнали себя и остались довольны собою.

Назвался груздём, полезай в кузов. Хочешь быть портретистом – умей снимать в соответствии с пожеланиями клиента. А самовыражаться изволь наедине с собой!